“У нас, куда ни глянь, всюду Чечня”, - в сердцах обронил Владимир Путин год назад (в сентябре прошлого года).
Так оно и есть. Разруха безраздельно царствует по всей России, и даже в достаточно благополучной Москве (не случайно Александр Зиновьев придумал этому вавилоноподобному острову особое имя – Гонконгия), если поскрести внешний лоск, на поверку найдешь уже не татар, а всё те же ржавые канализационные трубы и унылых людей, не верящих ни во что и не доверяющих никому.
Поэтому, в частности, никакое здоровое решение проблемы Чечни невозможно без общего кардинального подъема всей страны на всех ее территориях, во всех её “чечнях”.
Особенно это касается восточных окраин России, её Северов и Дальнего Востока.
Они по-прежнему брошены страной: как федеральным правительством, так и российскими людьми во всех уголках России и мира. Они, самое страшное, уже давно оставлены и брошены в сознании самих жителей Севера и Дальнего Востока: и только отсутствие средств не позволяет большинству бросить всё окончательно и уехать куда-нибудь и в какой-нибудь “центр”.
Мерзость запустения и безысходное уныние – вот, к великому сожалению, обыденное состояние окраин и границ России. Возникает устойчивое ощущение, что страна устала жить, люди ко всему почти привыкли и почти согласились на все, прежде всего, на тотальную африканизацию и разруху страны.
И до тех пор, пока страна не захочет жить, а женщины – нормально, в радость, рожать, никакие реформы и преобразования ничего не достигнут.
Особенно это касается Тихоокеанского побережья России – восточной окраины страны.
Не может страна нормально и достойно жить, если восточная часть ее тела до сих пор находится в неосвоенном состоянии, если грядущий 21-й век Азиатско-Тихоокеанского региона Россия встречает своим чрезвычайно слабым и малозаселенным востоком, если Дальний Восток с Восточной Сибирью сегодня уже в большей степени изучен Китаем и Японией, чем своей собственной страной.
Можно много и долго доказывать необходимость опережающего и интенсивного развития Дальнего Востока, но для нас лично очевидно: пока России не станет нужен – и приоритетно нужен – её Восток, пока Россия не решится превращать Дальний Восток в Ближний – до тех пор у России не будет никакой перспективы, а риторика великодержавности с каждым днем будет выглядеть все смешнее и гаже.
Поэтому в Москве создана общественная группа, которая в настоящее время приступила к разработке семилетнего плана опережающего развития Дальнего Востока.
В своих рассуждениях мы исходим из того, что сегодня крайне необходим своего рода “План Маршалла” для российского Дальнего Востока, что есть все объективные предпосылки для принципиально новой постановки проблемы целостности и перспективности России через постепенное создание “Восточного вектора” российской политики. Содержание плана является достаточно простым: надо создать на Тихоокеанском побережье в районе устья рек Уда и Амур Особый район развития – “точечный” форпост опережающего развития всех базовых инфраструктур, “подтянутый” и “привязанный” ко всему телу России через Трансевразийскую магистраль (железную дорогу “Токио – Сахалин – Лазарев1 – БАМ – Транссиб – Европа”).
Надеемся, что нам удастся успешно представить свой план на Байкальском экономическом форуме, который пройдет в Иркутске с 19 по 23 сентября 2000 г. (http://forum.baikal.ru). Надеемся также, что наша разработка со временем будет поддержана Президентом Российской Федерации и Правительством страны.
Но даже если наш план будет полностью поддержан, мы отдаем себе полный отчет в том, что его доработка и, тем более, реализация являются в первую очередь общественным делом. Вне объединения лучших людей, для которых достоинство России и ее перспективность в истории является первостепенным делом, ничего не получится.
И вот здесь мы видим особую возможную роль русской диаспоры.
Особая роль могла бы быть принята на себя русскими в Калифорнии и всеми желающими жителями Тихоокеанского побережья США, особенно его исторической “русскоамериканской” части.
С нашей точки зрения, серьезно подвигнуть Россию и ее населения в сторону будущего и осмысленной бодрой жизни можно было бы через придание семилетнему восточному плану статуса совместной инициативы русских в США, заинтересованных граждан США и, конечно, общественных и государственных сил России.
Тогда наш проект вполне можно было бы назвать “Русская Калифорния”, поскольку в ходе его реализации придется по-хорошему во многом повторить подвиг всех первопроходцев – испанцев, русских и американцев – мужественно заселявших не столь гостеприимное как сегодня тихоокеанское побережье Северной Америки в 18-19 вв.
Безусловным примером и образцом для нас в создании Русской Калифорнии на Дальнем Востоке могли бы выступить все первопроходцы и пионеры, делом и жизнью доказавшие себе, миру и всемирной истории, что не объективными причинами, а духом решаются проблемы развития стран и народов.
На пороге 21 века и 3 тысячелетия для русских во всем мире наступила, к счастью, полная ясность.
Либо мы пораженцы, то есть те, кто признал поражение тысячелетней российской традиции и истории - либо мы можем и должны рассмотреть себя – как живущих в Москве и России, так и живущих в других странах мира - как тотальную эмиграцию из СССР и из ельциновского десятилетия, тех свободных от внешних благоприятных обстоятельств людей, которые только и способны поставить себя нефиктивной силой и решиться заново, фактически, на пустом месте, начать воссоздавать российский стратегический организационный капитал, начать порождать власть и русское дело – из себя, а уже потом, собирая людей, организуя Собирание Русского Мира, ставить задачу превращения России трудом и добром в мировую державу.
Автор выражает благодарность Колычеву Владимиру Георгиевичу, президенту общества “Русская Америка”, за его предложение поделиться своими мыслями с Русской Америкой.
 |