Партия России

Сознание государственности против родовых войн

Сквозной мотив всех публикаций в мире по поводу зверских взрывов домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске (Дай Бог, чтобы список этот был окончательным и более никогда не нужно было его продолжать!), по поводу очередной войны на Кавказе в Дагестане, а также по поводу ситуации в Карачаево-Черкессии, Северной Осетии и в самой Чечне состоит в безусловном утверждении настораживающей фундаментальности и неизбывной длительности (лет эдак в 30 - 50) происходящего на российском Кавказе.
         Одни начинают вспоминать генерала Ер-Мола (Ермолова) и Кавказскую войну России первой половины прошлого, 19-го, века. Другие указывают на “балканский отсвет в Закавказье”¹. Третьи проводят аналогии с Францией и Алжиром, договариваясь, по инерции, до того, что именно на разрешении ситуации Кавказа родится и проявится наш, российский, де Голль. Четвертые клянут похабный хасавюртовский мир генерала-голубя Александра Лебедя, в результате которого “чеченский чирий” (коридорное высказывание одного из известных политологов) сумел хорошо вызреть и налиться кровавым гноем, которого хватит на много-много лет. Пятые, типа господина Збигнева Бжезинского, заявляют об огромной роли и важности России в решении проблемы Кавказа, утверждая тем самым, что традиционный российский Северный Кавказ после всего происшедшего более уже не принадлежит России, теперь уже “национализирован” (или правильнее, приватизирован, т.е. сворован?) миром, интернализирован и ассимилирован “мировым сообществом”, окончательно и открыто определен в качестве зоны приоритетного интереса США и НАТО; и думается этим “клеветникам России”, что именно где-то в районе Грозного удастся сделать и доделать то, что не получилось в ходе Варшавских восстаний прошлого века. Шестые, например А. Дугин в газете со зловещим названием “Завтра”, ставит диагноз “прободения сознания” и явно доволен повышением вменяемости и сознательности российских граждан как прямой функции и результата подрыва и уничтожения их и наших домов.
         Можно продолжать и множить обзор высказываний и публикаций, но общий мотив и настрой, как представляется, достаточно ясен.
         Во-первых, происходящее на Кавказе абсолютно выходит за рамки локального, местного конфликта. И чем более конкретными, вплоть до названия расщелины, перевала, горной высоты, до местного адреса (помните: “Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз!”?) – улицы Гурьянова или Каширского шоссе - становятся привязки нашего сознания и понимания, тем более проявляется и прорисовывается неместечковый, долговременный и глобальный масштаб происходящего. Мы имеем дело с уникальным, не имеющим аналогов в послехристианской истории, случаем – создавшимся и функционирующим “термоядерным котлом” тлеюще-цепных непрерывных геополитических этноконфессиональных и родовых² реакций и направляемых взрывов всемирно-исторического масштаба и судьбы.
         Во-вторых, никому, ни одному человеку не удастся переждать и отсидеться, поскольку сегодня, на 23 сентября 1999 года, не просто остается 100 дней до конца 2-го тысячелетия, но взорваны и кончались все времена и сроки, невозможны более любые отработанные и опробованные схемы рассуждения и анализа, схемы сценирования и планирования действия. Каждому человеку, каждой общности и народу, человечеству событиями августа-сентября этого года сделан абсолютный за-экзистенциальный вызов, отвечать на который, или даже не отвечать, как специальная стратегия, можно только за счет полной инвентаризации и переопределения всемирной истории, за счет выстраивания личного ответа и действия народного и всечеловеческого участия.
         И здесь, в этом личностном взыскании и абсолютном вопрошании (типа “Что первично? И что вторично?”, “Что в начале всех начал?”), в этом необходимом и неотменяемом пересамоопределении, возникает страшное перепутье: либо обнаруживать родовой и универсальный корень сознаний, чтобы заново и по-новому перевыстраивать себя и свою жизнь – либо в отчаянии бросаться в пучину злопамятства и бесконечной мести, конкретного отмщения своего отца или матери, своего ребенка, сестры, брата или соседа, близкого знакомого.
         Известный наш эксперт по всем вопросам господин Александр Невзоров говорит по ОРТ через неделю После Взрывов Домов (язык по необходимости взламывает грамматики, поскольку сами События и необходимость пересамоопределения задают реальность для Мифа в лосевском смысле): наши спецслужбы бездарны, надо срочно переходить к отработанным во всем мире методам антитеррористического сверхтеррора, надо создавать славянские экстремистские группы, легендированные спецотряды как внеофициозную форму государственных спецслужб и в ответ на террор браться за существо дело – за ближних родственников террористов… Надо знать Кавказ, слегка устало и экспертно небрежно бросает А. Невзоров, надо понимать, что ближние родственники для кавказца значат всё…
         Не надо профессионально знать законы телеконтекста³, чтобы оценить особую эффективность разглагольствований Невзорова: только что перед ним показывали интервью с “одним полковником спецслужбы”, который принимал участие в освобождении 4 советских граждан, заложников арабских экстремистов в Ливане в 1985 году. Голос диктора за кадром сообщает нам технологию освобождения: генерал Кулик обратился к Х. Асаду, тот связался с палестинцами в Ливане, те нашли ближнего родственника одного из террористов и кастрировали его, после этого сообщили об этом террористам с обещанием, в случае их упорствования, также поступить с ними самими – так те сразу же выпустили заложников и пр. и т.п. и т.д …
         И все это на фоне бравурных – прямо, точь-в-точь, на манер А. Проханова, призывов к Священной Войне, рассказов о “наших ребятах, которые пусть и не окончательно, но уже почти победили в этой войне”, показа казачьей станицы, которую от чеченского села отделяют полтора километра и Терек, и в ней нашего русского мужика, казака, спокойно и страшно говорящего о том, что “здесь в Земле лежат мои мать и отец, здесь, в этой Земле, буду лежать и я…”, и тут же рассказ о том, что неожиданно поступили сведения о концентрации боевиков на той стороне и что также неожиданно и срочно из села ушли наши регулярные войска, но вообще-то казакам раздали 25 карабинов 1953 года выпуска и по 20 патронов к ним…
         А вчера выступал другой ОРТовик и еще более знающий как “на самом деле” эксперт Михаил Леонтьев, который, в ответ на вопрос о том, как он себя ощущает после того, как чеченские боевики вчера заочно приговорили его к смерти за его вчерашние слова о том, что надо за каждый теракт бомбить и бомбить, чтобы в их сознании возникла прямая связь между самолетом с бомбами в небе и терактом их одноплеменников?..” также устало-умудренно вмазал фразу, что надо знать Кавказ, что “Кавказ понимает только один язык – язык силы” и аккуратненько второй день подряд стал подводить ситуацию под формат “Третьей Отечественной Войны”.
         Пересказывая эти гимны сыто-защищенных не-взор-ово-ше-реме-то-леон-тьевых, за которыми торчат уши Бориса Абрамовича, дружеско-коммерческий разговор которого с М. Удуговым и другим бандитом опубликовал два дня назад “Московский комсомолец”, пересказывая эти гимны знаменитому action directe, “прямому действию” студенческих волнений 1968 года, суть которого на сегодняшний день в вольном изложении состоит в том, что чего, мол рассуждать, сразу надо бить в морду, а еще лучше сразу кастрировать, и всех подряд, чтобы неповадно было… - пересказывая все это и перелагая в письменный текст хочется, прямо по Г. Маркесу, убрать все знаки препинания и голосить этот гимн “Оку за око, зубу за зуб”, кричать на манер наших крутых почвенников о ПОЧВЕ И КРОВИ и…
         … И следующий сюжет: нам прописали по всем газетам и показывают по ОРТ – трагедию ингушской семьи Галиловых, когда младший брат Муса, солидный и скромный предприниматель с личным опытом войны в Афганистане, с помощью старейшин своего рода организовал свою родню на поиск, выслеживание и освобождение из чеченского рабства старшего брата. Мужественный и вызывающий уважение Муса рассказывает нам о деталях успешной операции длинною в год, рассказывает о наказах стариков своего рода и о встречах со старикам рода, член которого похитил брата Мусы, ссылается как на основании своих и чужих уважительных мотивах действий на вайнахские обычаи бесконечной кровной мести… И чем большее симпатию и уважение вызывает у нас Муса, тем большее омерзение – наши “славянские” экстремисты с Березовского ОРТ.
         Понимают они или нет, неважно, не в игрушки играют, но они вбрасывают в сознание и тиражируют вайнахско-тейповую антропологию в качестве законно русской и должного быть всеобще обязательной для каждого внечеченского россиянина. На место антропологии Нового Завета, митрополита Иллариона, Пушкина, Достоевского, Флоренского, зверски уничтоженной Царской Семьи – монтируют антропологию вайнахского человека. Чем больше повествуют о военных победах, тем больше рекламируют и утверждают не наш, а “побеждаемых”, принцип кровной родовой войны и кровной мести.
         По стране одновременно со всеобщим гневом победоносно шествуют вайнахские обычаи и правила.
         Добавьте сюда еще забойно успешный фильм С. Говорухина “Ворошиловский стрелок”, который, кстати, очень любят смотреть сытые чиновники. Автор “Криминальной революции” и “России, которую мы потеряли” не видит другого выхода и способа жизни для русских, для российских людей, кроме как перехода к прямому действию и кровной мести.
         Наконец, великолепен в своем лютом гневе и наш образцово-показательный рыночник, интеллигентнейший Г. Явлинский. Григория Алексеевича возмутили взрывы домов в Москве. Эти взрывы возмутили и руководящих сотрудников НТВ, ОРТ и РТР.
         Глядя на них, изумляешься, стараешься ущипнуть себя – чтобы очнуться. Неужели эти же лица и гневные глаза еще три года назад истерично и ежедневно вопрошали – “Что нужно русской армии в Чечне?”, отстраненно-брезгливо называли наших солдат, наших мальчишек на чеченском фронте “федералами”, а Шамиля и Ко – благородными Робин Гудами?...
         Неужели не эти же масюки, митковы, киселевы, сванидзы, шереметы всего три месяца (!) назад не лили с телеэкрана “сопли” (это не мои слова, это цитата из выступления премьера Путина на заседании правительства сентября, это слова из его обращения к членам правительства) по поводу “гуманитарной катастрофы” с косовскими албанцами и, словно набравши в рот воды, вот уж как три месяца молчат о реальной гуманитарной катастрофе с косовскими сербами и цыганами, также как и молчат и врут про сотни тысяч беженцев-сербов за 90-е годы, молчат про сотни тысячи беженцев-русских в эти же годы из Чечни и СНГ. Неужели не эти же “антитеррористические экстремисты” поддерживали телевраньем и изощренным умолчанием “политического тяжеловеса” В. Черномырдина, который в несколько дней сумел предать и “сдать” и Сербию, и Россию?⁴..
         В запуске и вмонтировании родовой войны на лет эдак двадцать-сто, в установлении (буквально, говоря языком программистов, в инсталляции) в России исламо-православно-российской и вайнахско-русско-российской необратимой и вечной войны по линии “Север – Юг”, “Москва – Кавказ” - именно в этом и состоит собственно балканизация на территории России.
         Если удастся запустить-таки родовую войны, то это станет скрытой формы войны гражданской, мимикрией второго издания российской гражданской войны 1918 – 1920 годов и полной парализации в боевой нищете и безбудущности Российской Государственности на добрую половину грядущего 21 века. Под видом всеобщего признания обычного права в качестве базового произойдет уничтожения права естественного и всех видов права позитивного, законности: от Конституции до малейших подзаконных актов.
         Целевое создание балканизированных анклавов как метода связывания и последующего уничтожения государственности и окончательной “дезактивации” народа является сегодня, к великому страху и несчастью, уже почти банальной технологией “наведения порядка на огромных территориях, оставшихся “бесхозными” после развала старой системы миропорядка⁵”.
         Мы привели маленькую цитату из статьи Игоря Ткачева. Теперь приведем большую цитату из его фундаментальной статьи размером в 1 (одну) журнальную страницу, поскольку еще в ходе НАТОвской бойни на Балканах он уже просто и ясно описал схему балканизации как организации межплеменной и кровной родовой войны.
         “Здесь главный акцент – в опоре на местные силы (этнические или конфессиональные).
         Впервые эта технология была опробована в Афганистане, где после ухода советских войск воцарился хаос. В населенной пуштунами Северо-Западной провинции Пакистана в середине 90-х годов под руководством пакистанской разведки были сформированы отряды нового афганского движения, ныне известного под названием “Талибан”⁶. Появившись совершенно неожиданно, как черт из табакерки, талибы за несколько месяцев прошли победным маршем по стране и взяли под контроль три четверти ее территории.
         Секрет их успеха заключался не только в том, что их отряды бесперебойно обеспечивались оружием и боеприпасами, но и в том, что на их стороне воевали офицеры пакистанской армии – пуштуны по национальности.
         Примерно в эти же годы новая технология прошла успешную апробацию в Центральной Африке. Буквально за несколько лет небольшой, но воинственный народ тутси, проживающий на обширной территории, установил контроль над несколькими странами. Составляющие костяк армии Уганды тутси пришли на помощь соплеменникам в Бурунди и Руанде. А затем – восставшим в соседнем Заире сородичам. И совершили то⁷, что не удалось ни Че Геваре, ни Бобу Денару. За короткое время взяли столицу и свергли прежний режим.
         Теперь примерно по той же схеме развиваются события на Балканах. Разгромленная было полностью в начале марта Освободительная армия Косово в последнюю неделю неожиданно перешла в контрнаступление и грозит перерезать коммуникации⁸ сербской армии.
         Все три кампании – афганская, центральноафриканская и нынешняя балканская – проходят не только по одному и тому же сценарию. В основе их одна и та же технология. Каждой предшествовали кровавые гражданские войны и этнические чистки, в результате которых на сопредельных территориях с этнически родственным населением оказывалось огромное количество беженцев⁹.
         Здесь, на своеобразных плацдармах, контролируемых местными, в основном проамериканскими властями, создаются базы и штабы будущей армии. Одновременно просеивается и тщательно подбирается командный состав…
         После обучения¹⁰ отряды повстанцев, укрепленные офицерами регулярной армии родственной страны, переходят в решительное наступление. Недостаток профессионализма … вполне компенсируется высоким боевым духом подобных армий – они горят чувством мести и в буквальном смысле слова сражаются за родину…”
         Так и хочется продолжить: теперь примерно по той же схеме развиваются события на Кавказе¹¹…
         Но есть и существенные новые обстоятельства. Теперь схема реализуется не на юге Европы, где существует веками складываемый достаточно надежный юридическо-экономический контроль и почти непроходимый санитарный кордон между сытой благополучной Настоящей Европой и Странным Краевым Югом. Схема реализуется не в Афганистане, который пока можно худо-бедно, но как-то зонировать и изолировать. Схема реализуется не в Центральной Африке, далекой в сознании большинства населения мира и все-таки не столь многолюдной, как центр Евразии.
         Та же самая схема реализуется в совершенно уникальном месте - в эпицентре схождения мировых культур, вер и цивилизационных народов, в том пространстве, которое сегодня геостратеги США уже начинают устойчиво называть The Middle East - Серединной Азией, сместив тем самым знаменитое The Middle East с Ближнего Востока на Прикаспийскую Зону.
         На наших с Вами глазах за какой-то десяток лет произошел процесс формирования новой географии и нового географического знания. Эпоха географических открытий, оказывается, не закончилась. Только эти открытия не территориальные, а функционально-смысловые, связанные с кардинальным переосмыслением статуса и назначения географического места¹².
         Прикаспийская зона – очень наглядный тому пример. Именно здесь уже почти произошло оформление совершенно нового региона – The Middle East. Когда мы в 1997 году проглядывали реферат книги G. Kemp, R.Harkavy. Strategic Geography and the Changing Middle East (Wash., 1997) и автоматически стали было переводить термин “The Middle East” как Ближний Восток, то неожиданно обнаружили, что речь идет совершенно о другом географическом месте - собственно о Каспии и столь часто обсуждаемом ныне Каспийско-Кавказско-Черноморском регионе. Действительно, американские авторы, очевидно работая с практиками американской геополитики и анализируя богатый опыт последних, переосмысливают понятие The Middle East и вводят понятие “Большого Среднего Востока”.
         Вот только очень важно, с нашей точки зрения, не поддаваться расхожему разъяснению смысла и важности Прикаспийско-Кавказского региона: каспийская и казахстанская нефть, транспортные артерии, в том числе газо-нефтянные и т.п. Нам разъясняют, что США и их союзники, а также транснациональные корпорации как своего рода самостоятельные государства нового типа, медленно, но верно перемещают зону своих ресурсных интересов с Персидского залива на Каспий.
         Конечно, нефть и трубопроводы – это очень важно¹³. Но не менее, а на порядок более важно, особенно для России, за этими разъяснениями не потерять труднопонимаемую, непривычную, нестереотипную суть дела: в данном месте начинает разыгрываться не природный ресурс (нефть, газ), не промышленно-торговый (транспортные инфраструктуры, в частности “Новый Шелковый Путь” и “ТРАСЕКО”, нефтегазопроводы), а, в первую очередь, гуманитарный антролого-культурно-исторический ресурс.
         И война, подлинная и настоящая, хотя и совершенно непривычная война, которая разворачивается вокруг Чечни, является принципиально новым типом гуманитарной¹⁴ или родовой войны, когда поражающее воздействие направлено не на вооруженную часть народа - армию, даже не на экспроприацию ресурсов, не на завоевание территории, а на человечность и человеческое как таковое, на идентификационную основу и саму способность быть и оставаться человеком своей традиции и культуры.
         Очень важно также напрямую поискать ответа на следующий вопрос: а кто сегодня на российском Кавказе выполняет роль Лоуренса Аравийского¹⁵?..
         Что это все означает? С одной стороны, очевидно, что отходят в прошлое старые геополитические штампы и грядет постгеополитическая эпоха, новое состояние и содержание мира.
         Первая геополитическая эпоха и сама геополитика¹⁶ началась с Великих географических открытий, с глобализма 16 века (Ян Амос Коменский, Джон Дон) и наиболее ярко выразилось в идее Земли как одного единого мира. “Все мы стоим на одной сцене великого мира, и что бы в нем не совершалось, касается нас всех”, - писал в последние годы своей жизни (в 1668 году) Ян Амос Коменский, который странствуя по всей Европе разносил дух Моравской Общины чешских братьев.
         Вторая геополитическая эпоха началась с территориального передела мира в конце 19 - начале 20 веков. Собственно как рефлексия пораженного и униженного немецкого народа над этим переделом и возникло понятие геополитики как практическое (К.Хаусхоффер), в том числе как освоение “пустого пространства” (Leere Raum).
         Третья эпоха началась с глобального противостояния двух сферхдержав, распад колониальной системы и попыток других стран (например, движение Неприсоединения, АСЕАН) строить региональную геополитику, играя на противоречиях и разнообразиях интересов “больших” стран-блоков.
         С развалом СССР, с наращиванием транспортно-динамических возможностей и с развитием телекоммуникаций появилась возможность самостоятельных и непровинциальных локальных экономических и социальных политик, появилась возможность мышления и действия в локальных точках но в мировом масштабе, возможность играть не только по схемам “мысли глобально, а действуй локально” но и по схемам “мысли и действуй глобально, а живи локально”.
         В определенном смысле мы возвращаемся в своего рода Новое Средневековье, во внегеополитическое и постгеополитическое время, когда действие исходно имеет глобальный, геополитический масштаб, но определяется интенсивностью мышления и, с одной стороны, обязательно имеет локально-территориальную природу, а, с другой стороны, при всем своем глобализме и геополитизме, как правило, носит жутко провинциальный, местечковый характер. Целые регионы и государства в этой новой ситуации глобализма по факту просто выпадают из Истории и возможности подлинного действия – тем более, что им очень помогают утеривать самобытность, детрадиционализироваться, провинциализироваться и выпадать (см. главу об исчезающих государствах и государствах-изгоях).
         Этап экспорта и перекатывания по земному шару деятельностей (особенно в виде экспорта капитала и технологий) заканчивается, начинается этап конкуренции в методологии культурно-исторической идентификации, накопления гуманитарной или культурно-образовательной мощности, в техниках и способностях укоренения и освоения жизни на конкретной территории - в образовании сознания и мышления - для осуществлении глобального мышления и действия.
         В русской культуре есть прекрасное понятие мира (мiръ)- как многих позиций, осуществляющих совместно, в согласии и в традиции общее дело, как необходимого условия относиться к жизни на конкретной земле с обязательным соотнесением и пониманием, воспроизводством всех ответственных точек зрения на судьбу данного места. Собственно только здесь и возникает понятие земли и земства, как того, что идет от земли. Ведь земля - это не территория, не зонированная поверхность, не квадратные метры сероватого подзола, краснозема или черного асфальта. Земля - это место в котором отпечатано и запечатлено сознаниями людей прошлое и будущее мира.
         Поэтому кратко можно зафиксировать, что в настоящее время в мире идет жестокая борьба за право оставаться Миром, быть, состояться и называться Мировым Сообществом – т.е. соединять прикрепленность к земле и к ее могилам отцов и предков с возможностью действия в мировом масштабе.
         Если использовать расхожий американский лозунг (motto), то попросту можно утверждать, что развитый мир сегодня полностью освоил идею “Think Globally, Act Locally”, и накопив опыт локального действия начинает пробовать с локального плацдарма осуществлять действие глобальное, в том числе специально проектировать и институализировать локальные плацдармы специального назначения.
         Все традиционные представления о геополитике как о поле действий и столкновений статичных центров сил более уже не годятся. Не годится и сама геополитика. Весь мир нам это очень хорошо объяснил в Чечне еще в 1995 – 1996 гг. Даже пустоватые, а нередко, к несчастью, и подловатые журналисты додумались тогда до конструкции “федералы” и ““чеченцы”, которая хоть как-то обосновывала термин “война”, а наши руководители (те из них, понятно, что пытались решать российские, а не шкурные, вопросы), к несчастью, попали в расставленную им ловушку между прямым геноцидом по отношению к чеченскому народу и между игрой в поимку и обезоруживание уголовных преступников (“террористов”, “бандитов”, “боевиков”). Ни разу ни один ответственный товарищ не сформулировал доктрину малой войны с поддержанным рядом зарубежных сил и стран мятежом генерала Дж. Дудаева как (хотя бы, на худой конец) авангардной колонной новой южной “Антанты”. Никто не сформулировал тезис о цели войны как сохранении, спасении и восстановлении Российской Государственности и перепроектировании российского государства. Мы убеждены, что малый и низовой характер действий, как ни печально, затушевывал для наших масштабно мыслящих руководителей геополитический и глобальный характер противостояния. Главная же и роковая ошибка - никто не сообразил, что основное оружие малой войны состояло в ускоренном развитии российской идентификации лояльного чеченского населения и в организации демонстрационно-образцового ускоренного развития недудаевской Чечни. Вместо того, чтобы поразить продудаевскую, а, точнее, диаспоро-чеченскую и псевдоисламскую идентификацию нелояльного населения фактом осмысленной, динамичной и сытой жизни лояльного - чеченского и русского - населения Чечни и соседних республик.
         Отсутствующее российское земство не сумело включить и удержать Чечню. Искусственная низовая жизнь советской империи тому являлась и до сих пор является первопричиной. Но даже понять самой ситуации, к несчастью, лица, принимающие решения не сумели.
         И в те годы, и сейчас, к великому сожалению, буквально не с кем всерьез обсуждать в рамках стратегической науки и военного дела проблему войн седьмого поколения как локальных, нерегулярных или малых войн, а в нашей терминологии - консциентальных, гуманитарных и родовых войн…
         Ситуацию с Чечней, к несчастью, никто с самого начала и по сию пору никто не хочет определять и определяться к ней. Сначала долго очередной “ограниченный контингент” “восстанавливал конституционный порядок” в результате чего между руководством РФ и руководством мятежником при посредничестве генерала А. Лебедя, который не дал воевать до конца другому генералу – Пуликовскому, было заключено Хасавюртовское соглашение, пощадившее боевиков и давшее им пять лет для реализации линии на полное отделение от России. Затем, на следующий год, 12 мая 1997 года было заключен договор, подписанный Масхадовым и Ельциным, имеющий формат международного договора.
         Наконец, сегодня, в сентябре 1999 года ситуация подведена под понятие “международного терроризма”.
         Таким образом, российская власть публично, громогласно признала, что основной целью чеченский, российских и зарубежных граждан, организующих “чеченский фактор”, является поддержание населения России в страхе и ужасе (что, собственно, и означает термин “террор”).
         Пользуясь приемом “остранения” (автор термина В.Шкловский) давайте попробуем посмотреть на реальные действия и ситуацию через призму понятия “международного терроризма”.
         Представьте себе такую картину.
         Собираются Хаттаб, Басаев и еще сотни боевиков. Они непрерывно сговариваются с сотнями высокопоставленных российских граждан, заинтересованных в войне и являющихся инсайдерами и предателями России, а также непрерывно получают задания, стратегические указания и оперативные планы от зарубежных, в том числе и заокеанских хозяев, инвестирующих деньги, оружие, наемников, мировой агитпроп в тлеюще-контролируемое поддержание “фактора Чечни” и, в итоге, в “отрезание” Кавказа от России и “выпихивания” России с Кавказа и Срединной Азии в целом.
         И вот, собравшись в кружок, рядышком, или переговариваясь по спутниковым телефонам и через объективные СМИ, эти три группы врагов России – интернационал-боевики, продажные россияне, высокопоставленные иностранцы – судят и рядят о том, как бы им нагнать страх и ужас на население России.
         Не знаю как Вас, уважаемый читатель, но меня эта картинка вынуждает всего лишь к следующему комментарию – что им, делать что ли нечего, как и без того уже почти ни на что не способное российское население пугать…
         С нашей точки зрения, подводить “чеченский вопрос” под понятие “терроризма” - это значит или не понимать сути “чеченской проблемы” или сознательно путать дело, то же самое, что называть НАТОвские бомбардировки Югославии “мерами по ликвидации гуманитарной катастрофы”.
         В Чечне и на Кавказе мы имеем дело не с “международным терроризмом”, а с хорошо спланированной и организованной многолетней операцией тех сил в мире, которые заинтересованы в окончательном связывании и развале России как важнейшем условии построения нового однополярного или, по Хантингтону, “полуторного мира”. Эти силы, с нашей точки зрения, вычисляются достаточно просто по применяемым ими механизмам: НАТО и МВФ.
         Пока эти силы, включая российских пособников (“менеджеров”) западных и заокеанских стратегов, не будут выявлены, описаны и названы поименно – до тех пор не произойдет кардинального улучшения ситуации в Чечне и на Кавказе.
         Мы надеемся, что нас не станут обвинять в антизападничестве и прочих подобных грехах. Мы указываем всего лишь на то, что два гигантских механизма – НАТО и МВФ – безусловно задают низшую драму современной нам мировой истории.
         Через и посредством МВФ организуются долговые зависимости и внедрение в страны внешнего финансового управления. Через и посредством НАТО организуются базы передового базирования, которые кольцом сжимаются вокруг “проблемных зон, требующих санитарного кордона”, а также происходит подготовка общих и страноведчески-адресных особых боевых групп, способных вести малые или нерегулярные войны, а также организовывать и поддерживать гуманитарные или родовые войны.
         Обвинять нас в антизападничестве или внешней мизантропии не имеет смысла также и потому, что сам премьер-министр В.В.Путин в своем докладе Совету Федерации однозначно заявил:
         “
         ….
         ..”
         Итак, на Кавказе, как уникальном месте¹⁷, мы имеем сегодня развертывающийся сценарий балканизации уже не Европы, а Евразии и всего мира¹⁸. Помельчавшая было Европейская История выходит на мировой оперативно-стратегический простор, пускается в тиражирование “балканского костра”. Драматургия этого канибалистского античеловеческого сценария такова: Кавказская война становится всемирной, регион определяется в качестве арены втягивания и завязывания в безысходный узел всех ведущих геополитических сил России и мира, борьба будет вестись за сохранение управляемости (поскольку есть иллюзия управляемости и самой возможности управления в этого зоне, да и, чего мелочиться, всей Истории и Всемирной истории¹⁹) и, при глобальности и тотальности кровавых схваток, собачьих драк и тараканьих бегов внутри очерченной Зоны, в остальном мире (Мир минус Кавказ и ряд мелких локальных зоночек, запряженных в инфраструктуру Кавказа) устанавливается земной рай и порядок двух типов: Первый Мир - сытые, довольные, путешествующие и использующие культуру и историю в качестве “дизельного топлива” своего разнообразного (диверсивного – от diversity) существования; Второй Мир – накормленные, одетые, обутые и сексудовлетворенные (по возможности и со временем, если будут правильно себя вести, разумеется – “Мы же серьезные с Вами люди…”), задача которых заключается в качественном комплексном обслуживающие путешествующего и потребляющего культуру, историю и энергию первонарода из Первомира.
         Лишний Третий Мир свертывается и загоняется в специально проектируемую и простраиваемую Проблемную Инфраструктуру (ПИ) с центром на Кавказе, по территории и населению составляющую не более 5 – 10 % мира, а по пеницитарно-исправительной функции являющейся всемирной и достаточной для акцепции (приема) и дезинфикации всех тех, кто, словно неостановимо поднимающееся и выползающее за края кастрлюли дрожжевое тесто, не может и не хочет жить по понятиям этого нового “прекрасного мира” (О. Хаксли), вечно кочевряжится и дергается, помнит не только настоящее, но и прошлое и будущее, - всех тех, кто не приемлет беспроблемность Истории и Мира, кто с ужасом наблюдает ладно организованную и технологизированную кастрацию самой проблемности.
         В контролируемой нерешаемости Кавказских вопросов, в режимном поддержании всех точек и лиц напряженности, втянутых в конфликты, втягивание и “зарывание” в зону всех лидеров-изгоев, общностей-изгоев, корпораций-изгоев, народов-изгоев, вер-изгоев и государственностей-изгоев состоит технологическое основание данного сценария, частично озвученного в предлагаемом Хантингтоном понятии “полуторного мира”²⁰.
         Надеемся, что мы ясно излагаем нашу точку зрения, наше видение происходящего и нам не нужно тратить время на упреждающие оправдания (почти что равных нанесению “отдельных превентивных ударов”) на возможные возражения по поводу якобы проводимой нами версии очередного “жидо-масонского заговора” и тому подобной конспирологической брехни.
         Нет, нам как раз важно донести до читателя наши переживания происходящего не в аромате паров от возвышенно-мистической конспирологической “фэнтэзи”, а в утверждении даже несколько обыденной ясности и реальности сотворяемого.
         Речь идет не о зловещих заговорах законченных злодеев, а, скорее, о выявляемом сценарии как реализации некоего своего рода менструально-прокладочного видения мира, эдакого гигиеническо-озабоченного мировоззрения, искренне полагающего, что весь мир должен быть выстроен по образцу американо-европейских туалетов, когда руки хочется мыть не после, а до того, чтобы отмыться от следов и остатков явно низшего по рангу и падшего внетуалетного мира²¹.
         Такое мировоззрение, на самом деле, честно не понимает, “что ему Гекуба” или как можно было писать, к примеру, о “дорогих нам камнях и кладбищенских плитах Европы²²”
         Более того, полнокровные или частные носители такого мировоззрения являются, как правило, очень милыми, сентиментальными и филантропически настроенными человеками.
         Зачем же тогда мы так подробно выявляем данный сценарий? Для чего мы придаем такое исключительное значение “какому-то там” Кавказу?
         Во-первых, мы считаем, что постперестроечная десятилетка 1990 – 1999 гг. должна была того, кто хотя бы минимально восприимчив и обучаем, выучить любить, ценить и понимать всемирно-исторический смысл Российской Государственности, окончательная потеря которой станет мировой катастрофой и концом истории. Возрождение же, спасение и развитие Российской Государственности для нас может и должно начаться именно с правильных формулировок по Кавказу, “нашему Кавказу”, и, конечно, с правильных действий субъекта Российской Государственности по разрешению ситуации на Кавказе. Правильно организуем действие на Кавказе и по поводу Кавказа – спасем не только Российскую Государственность, но и Мир, выиграем достойную жизнь в III тысячелетии.
         Во-вторых, мы убеждены, что в основе недопущение реализации и успешности обозначенного нами сценария “Построение всемирной Проблемной Инфраструктуры” лежит не поливание грязью прямых или косвенных участников этой возможной стройки следующего тысячелетия, сколько собирание, сосредоточение, гармонизация, взаимоопределение и консолидация Субъекта Российской Государственности. Будет ясная позиция России в лице конкретных заявлений и дел лидеров российских народов и регионов, высших чиновников, политиков, аналитиков, общественных деятелей России – будет сохранен Мир. Не будет такой разноидеологической, интерсекторальной, многоэтнической общности-субъекта – не будет ровным счетом ничего: как для России, так и для Мира.
         Как доказать авторам этого сценария (и кто они – эти авторы?), что он не может и не должен существовать, что мы не дадим ему стать онтологическим и историческим, триумфально открывающим Третье тысячелетие и укореняющимся в нем в качестве ядерного и всеопределяющего?
         Какие альтернативные сценарии и контр-сценарии можно выделить из того потока суждений и предложений, который сложился в последние годы?